Страницы:

1 | 2 | 3


<< Алексей Левинский

Странный человек пришел

«Хозяйка анкеты». Театр имени М. Н. Ермоловой

«Культура»

Признаюсь честно: очень завидую тем людям, которые способны понять и полюбить нашу так называемую «новую драму» и даже получить от нее некое эстетическое удовольствие. Читаешь чужие рецензии, пестрящие неумеренными комплиментами, и диву даешься: и философские откровения высокого пошиба у «новодрамовцев» найдены, и излюбленный постмодернизм тут как тут, и виртуозная языковая стилистика, и болевые точки времени отмечены. Что же касается Вячеслава Дурненкова, известного и востребованного молодого драматурга и киносценариста из Тольятти, и его пьес «Хозяйка анкеты» и «Смысл жизни», так его прямо записали в наследники Беккета и прочих знаменитых абсурдистов. Впрочем, тот велосипед, который столь скрупулезно конструируют ныне Дурненков и его коллеги, давным-давно изобретен, объезжен и сменен на другие, более комфортные средства передвижения. 

Абсурдистские же мотивы в российском театре вообще приживались плохо. И не только по причине минувших цензурных препон. Просто когда наша повседневная ментальность абсурдна по определению, как-то не очень хочется возводить ее в квадрат искусства. А уж со сцены многие желали бы получить если и не развернутые ответы на проблемы отечественного бытия, то хотя бы четко поставленные вопросы.

Впрочем, поиск обновления и языка, и прочих художественных средств — дело благородное. А поскольку российская драматургия зачастую являлась движущей силой всего театрального процесса, благородное вдвойне. Обидно только, что у нас до сих пор в чести еще одна национальная забава: многократно наступать на одни и те же грабли, которые везде давно уже убраны на склад, и набивать шишки на собственной голове, самоуверенно не глядя по сторонам.

Новизна драматургического приема в «Хозяйке анкеты» весьма сомнительна, а о каждом из появляющихся в доме генеральши Марии Пашкевич (Марина Жукова) гостей старый лакей по имени Матвей (Валерий Зотов) мог бы доложить репликой из Островского: «Странный человек пришел». Причем странность эта, как водится, двоякая: намек на «странничество» по временам, возрастам и судьбам, равно как и на некоторую неадекватность поведения. Сущность каждого размыта и неопределенна, ясно лишь одно — здесь и сейчас на время сошлись различные «типажи» российского гражданства разных эпох. «Маленький человек» Василий Начинкин (Сергей Власенко) и брутальный вояка, сподвижник Дениса Давыдова Андрей Клестицкий (Владимир Мурашов). Томный поэт Арнольд Вальберг (Андрей Попов) и «сочная» сваха-сводня мадам Глухова (Лидия Шубина). Они пьют кофий, изъясняясь на смеси «высокого штиля» и подзаборно-нецензурного сленга, затевают спиритический сеанс, прерываемый звонком мобильного телефона у медиума, листают гимназический альбом…

Конечно, умудренный зритель, понимающий, куда он попал, не станет трудиться в поисках логики. Длинные сюжетно-разговорные нити поочередно отматываются от разных клубков, рвутся, небрежно связываются вновь и в конце концов опутывают сцену роскошной паутиной дурненковских фантазий. Слушать все это, признаться, скучновато. К тому же что за «новая драма» без непременной матерщинки, к месту и не к месту кочующей по пьесам? Современный «смысл жизни» одна из героинь, некая Женщина (Надежда Борисова), сильно смутившись и понизив голос, декларирует так: «Нае…ть всех и живой остаться». Впрочем, и подобная точка зрения со времен какого-нибудь Тартюфа осталась неизменной.

Но вот ведь еще один парадокс отечественного театра: слушать скучно, а смотреть интересно. Вячеславу Дурненкову изрядно повезло, что за его творения не в первый уже раз взялся очень неординарный, по-хорошему «отдельный» от всех прочих режиссер Алексей Левинский. Человек профессиональный, негромкий и несуетный, ни в какие тематические обоймы не заряженный и ни с кем не конкурирующий. И главное, умеющий найти идеальную и индивидуальную форму для любой драмы, будь она «новой» или трижды хрестоматийной.

Левинский эту бликующую неопределенность места, времени и человека в нем на Малой сцене Ермоловского театра воплощает из ничего. Пустое мрачноватое пространство, несколько ламп над головами, внезапно вспыхивающих и гаснущих, длинный стол и шаткие стулья (художник Виктор Архипов) — типичные приметы «бедного» театра. Та же намеренная мешанина в одеяниях и предметах — длинные плащи, гимнастерки на ремнях, изящные веера, игрушечная собачка, револьвер. И пластическое поведение знаток мейерхольдовской «биомеханики» персонажам придумывает своеобразное, чередуя бытовые подробности со странностью условного жеста или позы, индивидуальность с приметами типажа. Подчеркивает определенную нереальность происходящего: стол заставлен бутылками, стаканами и кофейными чашечками — гости, игнорируя все это, мешают несуществующий сахар невидимыми ложечками и подносят к губам пустоту.

Объединив в одном спектакле две пьесы Дурненкова, Левинский тоже сделал это своеобразно: перемешав персонажей и еще больше запутав времена от эпохи Дениса Давыдова до современного шарлатанства неких «экстрасенсов». Артур (Александр Ковалев) и Женщина всю первую часть действия являются неведомыми фрачными существами, обособленно существующими в своих странных танцах. А обозначить финал каждой части и сконцентрировать его смысл режиссер предпочитает вокальными вставками — от старинного романса до современной блатной песенки (впрочем, все это и у Левинского уже было не раз). Но этот ход, хоть и кажется излишне прямым, все же существенно добавляет эмоций в достаточно умозрительную конструкцию пьесы.

А « смысл жизни» может касаться лишь жизни театральной, когда профессиональный и интеллигентный режиссер способен изящно, иронично и умно воплотить на сцене что угодно. Хоть пресловутую телефонную книгу, не говоря уж об опусах «новой драмы».

Ирина Алпатова, 29.03.2007