Возвращение из Зазеркалья

«Предпоследний концерт Алисы в стране чудес» ОКОЛО дома Станиславского

Культура

Последняя премьера Театра «ОКОЛО» настолько совершенна, что, едва охладив горящие от оваций ладони, а от восторга мозги, хочется понять: из каких элементов и как складывается безукоризненное создание? Почему в переполненной плоским и агрессивным примитивом театральной Москве явлен спектакль нежный и легкий, как дыхание спящего ребенка.
Конечно, долю успеха стоит отнести на счет блестящего автора, остроумца Льюиса Кэрролла, из сплетения фантастических историй которого родилось представление; его литература нонсенса, затейливые шарады и словесные головоломки — лакомый кусочек для сценических розыгрышей. Словно тот гриб, отведав который с разных сторон, меняешь собственные параметры и ракурс восприятия. Но ведь не впервые его герои ступают на подмостки, и раньше были попытки воплотить прихотливые существа и их анекдотические поступки и речи.
Разумеется, велика заслуга постановщика: многолетний лидер театра Юрий Погребничко знаменит (точнее — известен неширокому кругу тех, кто предпочитает оригиналы спискам) ошеломляюще, порой обескураживающе нетрадиционным подходом к привычным, до хрестоматийных цитат затасканным произведениям (кто-то из рецензентов заявил, впрочем, что у мастера лишь один ключик для любой драматургии).
Вот и здесь — все знают, что оксфордский математик Доджсон создал абсурдный, по-детски забавный мир на основе строжайшей и стройной логики (подобно тому, как его псевдоним родился из хитроумных манипуляций с собственным именем); но еще никому, сколь помнится, не приходило в голову произвести обратную операцию: вернуть героев и события из Зазеркалья и страны чудес в породившую их (и нас), столь привычную и непримечательную на скорый взгляд повседневность. Обнаружить в демонстративно выдуманных происшествиях не просто вероятные, но прямо-таки типичные явления и характеры. Сохранив очарование страниц, предназначенных «для младшего школьного возраста», открыть в них смыслы, адресованные совсем иным поколениям.
Сценический ход к перевертышу изящен и по-детски наивен: юная Алиса (по жизни Маша) с нежным овалом лица и лучистыми глазами предлагает занять ее место (натуральное — не то доска меж деревьями, не то нары) столь же хрупкому на вид человеку с печальной седой челкой и в странном одеянии — то ли вывернутый наизнанку костюм, то ли нашитая поверх костюма пижама. Белый клоун соглашается, после чего Алиса № 1 покидает подмостки, чтобы появиться лишь к концу представления в праздничном сиянии елочной гирлянды. А вокруг Алисы № 2 — чуткого и трогательного Алексея Левинского — начинается круговерть приготовлений к тому самому концерту, о котором ее/его постоянно спрашивают чуть не после каждой сцены. И каждый раз следует грустный, но упрямый ответ: «Я еще не получил приглашения, но мне очень бы хотелось».
И все знакомые до слез, но, казалось бы, навсегда заключенные в воспоминания собственных незрелых лет персонажи и ситуации — от Чеширского Кота, который взамен одной миражной улыбки получил три вполне солидных тела, до судебного заседания по делу о съеденных булочках — обретают нежданные, но безусловные, сквозь улыбку и смех узнаваемые черты. Взамен милых чудаков в уютном зальчике предстают вполне достоверные личности.
Обитающий в гордом уединении Шалтай-Болтай, при наглядной шаткости своего положения безгранично уверенный в собственном будущем, — еще бы, Король самолично обещал призвать ему на помощь все свои вооруженные силы.
Валет, что напрасно пытается вырваться из рук улыбчивых стражниц: суд над ним не сулит ни праведности, ни даже соблюдения элементарных правил. 
Чужак Алиса оказывается своим/ей среди прочих, поскольку они и сами чужие, каждый сам по себе. Их объединения вынужденны, так стали звезды или выпали карты: жизнерадостная и капризная Королева сбрасывает с плеча руку супруга с такой силой, что ткань расползается до подкладки. А общительный Болванщик, которому суждено коротать (убивать) время в компании с безответным Мартовским Зайцем, в лучших традициях фарса раз и другой приложит кремовый торт к его физиономии. 
Три элегантные дамы — Белуга, Треска и кто-то еще — выйдут на подиум (штабель досок), чтобы исполнить манкий стриптиз, но ограничатся единственным хлопком по бедрам: остальное, мол, и так всем понятно.
Введенный театром мужской квартет воплощает уже чисто российскую многонациональную специфику, перед нами персонажи «скифских» мотивов (пик фантазии художника по костюмам и сценографа Надежды Бахаловой), но и они исполняют свое дело с тщательностью и без всяких эмоций. Так выпала судьба, так написано на роду. При четком соблюдении иерархии — когда, преисполненная/ый воодушевления, Алиса начнет дирижировать певцами, недоуменно-строгий их взгляд немедленно призовет ее к порядку. Установленному раз и навечно.
И все же главное в «Концерте» — невозможность различить в виртуозном сплаве, где фонтанирующая изобретательность режиссера и художника, а где умная и точная актерская ирония, которая доставляет удовольствие не только публике, но и самому исполнителю.
Год с лишним назад, после великолепного « Где тут про воскресение Лазаря?», уже доводилось говорить об уникальности команды Погребничко, собранной — опять-таки вопреки распространенному, в канон возводимому стандарту — не по жалкому принципу сомнительной звездности: последняя сегодня скорее производная от частого мелькания, нежели от творческой состоятельности. В «ОКОЛО» воплощена мечта о неотделимости артиста от своих современников, которой век с лишним назад грезил патриарх отечественной сцены (недаром его имя непрямым указанием значится в полном названии театра — ОКОЛО дома Станиславского). Неотъемлемость, восходящая, если угодно, к пушкинскому «как вы да я, как целый свет».
На «Алисе» можно констатировать и изощренную воспитанность труппы. Не в смысле этикета, но чем когда-то покоряла Таганка, а теперь чаруют «фоменки» — элегантности взаимного существования, понимания друг друга с полуслова, с полувзгляда, что волшебным образом (сказка!) связано с грациозностью самого театрального языка. И - очевидное развитие, новый трамплин на избранном труппой курсе: небывалая до сих пор открытость залу, незащищенность — тоже не от детской ли доверчивости?
И снова вспоминается автор-сказочник, который, помимо кафедры в университете, выступал и с другой — проповедника. Когда в ответ на все насмешливые утверждения обитателей Предзеркалья, их привычно идиотические поступки звучит, рождая мгновенный отклик зала, тихое, но решительное слово (персонажа? актера? театра?): «Мне это не нравится».

Геннадий Демин, 24.04.2003

• Из отзывов о спектакле, Наталья Казьмина, Театральная жизнь, № 3, 2004, [03.2004]
• ГЛОТОК «ЧИНЗАНО» В ТЕАТРАЛЬНОЙ КУХНЕ, Людмила Петрушевская, Новая газета, [9.12.2003]
• Брачные игры на подмостках жизни, Ирина Алпатова, Культура, [19.06.2003]
• Алексей Левинский: Не верчу головой в разные стороны, Юрий Луговской, «Культура», [15.05.2003]
• Вокруг и около, Итоги, [28.04.2003]
• Возвращение из Зазеркалья, Геннадий Демин, Культура, [24.04.2003]
• По соседству с Алисой, Олег Зинцов, Ведомости, [24.04.2003]
• Голоса из норы, Александр Соколянский, Время новостей, [22.04.2003]
• Погребничко в Стране чудес, Алексей Филиппов, Известия, [21.04.2003]
• Алиса сделалась пожилым интеллигентом , Роман Должанский, Коммерсант 21 апреля 2003, [21.04.2003]
• Алексей Левинский: Спектакль — это всегда ответ, Павел Подкладов, «Первое сентября», [5.04.2003]
• Юрий Погребничко, странник и гусар, Наталья Казьмина, [28.11.2002]
• Сеансы для эстетов и невежд, Наталья Казьмина, Культура, [28.11.2002]
• Ночи Кабирии в парке Чаир, Алена Солнцева, Время новостей, [14.11.2002]
• Проводы любви, Итоги, [21.10.2002]
• Режиссер на обочине, Марина Давыдова, Время новостей, [19.07.2002]
• Дом, которого здесь нет, Юрий Фридштейн, «Литературная газета», 2002, [2002]
• Кондуктор понимает, Дина Годер, Еженедельный журнал, [16.11.2001]
• «Фокусы Шарлотты», Майя Фолкинштейн, Современная драматургия, [02.2001]
• Обратно в СССР, Наталья Казьмина, Независимая газета, [7.06.2000]