Смерть Тарелкина

«Литературная Россия»

1. ТЕАТР имени Ермоловой

Театр имени М. Н. Ермоловой представил спектакль «Смерть Тарелкина» по пьесе Сухово-Кобылина. Героя русского классика привел на сцену Малого зала режиссёр Алексей Левинский. В этом театре им уже поставлены «Медведь. Предложение» по пьесам Чехова и гоголевская «Женитьба». Театральные пристрастия Алексея Левинского ясны: очевиден интерес режиссёра к произведениям, которые если не принадлежат к театру абсурда, то могут быть превращены в него искусной рукой.

В «Смерти Тарелкина», как и в других спектаклях Алексея Левинского, довольно скудное оформление. Сцена затянута брезентом, из мебели присутствуют только деревянные скамьи, тумбочки, посередине — деревянная же стена. Актёры одеты в военную форму: у одних — бронежилеты, у других — офицерский китель или плащ-палатка поверх солдатского белья. Служанка Мавруша (Н. Борисова) предстаёт в образе медсестры. Генерал Варравин (А. Ковалёв), превращаясь в Полутатаринова, наносит на лицо чёрные полосы — боевую раскраску, он ведь выходит на тропу войны, собираясь вывести Тарелкина (А. Калашников) на чистую воду. Война всех против всех — так существуют на сцене герои.

Минимализм в одежде, отсутствие спецэффектов или роскошных декораций только на руку режиссёру: на фоне, который не отвлекает на себя внимание зрителей, становится особенно значимым актёр, а слово звучит четче и увереннее. Алексей Левинский знает, чего хочет от актёра, его режиссура всегда точна, он мастерски работает с камерным пространством. Когда между публикой и исполнителями такое небольшое расстояние, необходима особая чёткость: здесь ведь уже не спрячешь никакие помарки. Каждая мизансцена продумана до мельчайших деталей, не остаётся без внимания ни одно движение. 

Герои существуют перед стеной и за ней, словно в кукольном театре, появляются на некотором возвышении. Это напоминает о площадном театре, балагане, будто вот-вот должен появиться Петрушка. Возникает параллель с Мейерхольдом, о котором писали, что ему не нужны декорации: где актёры — там и сцена. Сходство с площадным театром состоит и в том, что актёры часто обращаются к залу, вовлекая зрителей в свою игру. В качестве музыкального сопровождения выбраны песни городского фольклора, из репертуара Леонида Утёсова. Простые мелодии, исполняемые колоритным квартетом: Н. Борисова, Л. Шубина, В. Борисенко и А. Попов, ещё больше сближают публику и исполнителей.

Песни в спектакле рассказывают о злоключениях Тарелкина, но чуть проще и понятнее. Тарелкин в них явится как комаринский мужик, который «ждёт в трактире, кто бы водочки поднёс, получает же одни щелчки под нос», важнейшая из задач для него «дай же, Боже, не забыться, перед смертью похмелиться». А чего ещё ему от жизни ждать? Ведь в его «хуторке уж никто не живёт: лишь один соловей громко песню поет…»; «на окраине где-то города я в убогой семье родилась, горе мыкая, лет пятнадцати на кирпичный завод нанялась». Может, всё ещё хуже могло бы быть. Другая песня рассказывает, что «я немытая, тряпьём прикрытая, всеми забытая, здесь на углу». А как иначе? Такова тарелкинская судьба… Он убежит со сцены, а хор споёт «Когда фонарики качаются ночные, когда на улицу опасно выходить, я из пивной иду, я никого не жду, я никого уж не сумею полюбить».

Спектакль Алексея Левинского рассказывает о том, что любая война совершенно обесценивает человеческую жизнь. Желая стать кем-то иным, Тарелкин не понимает, что начать новую жизнь всё равно не получится. Во время Сухово-Кобылина, а в наше тем более, каждый человек — ничто.

Жизнь Тарелкина ещё помотает, не зря ему Варравин вслед скажет: «Иди в самое пекло, там не откажут, примут!». Тарелкин, помня свою земную жизнь, ада не испугается. После Варравина с Охом (В. Мурашов) и Расплюевым (С. Власенко) — чем его чёрт напугает? Ему всё равно, что вся жизнь пройдёт «по морям, по волнам, нынче — здесь, завтра — там». И даже не обратит он внимания, что певица при слове «там» пальчиком укажет куда-то вверх. Тарелкину вертикальное направление просто неизвестно. Его никто не сможет убедить посмотреть вверх. Вся его жизнь течёт в горизонтали, а ценно для него только то, что можно ухватить.

В финале кудрявый парик, который отличал Тарелкина от Копылова, будет брошен в деревянную тумбу. Тарелкин не умер, просто снял старую маску, надел новую. Понадобится — снимет ещё одну, ещё и ещё… А что в конце? Пустота?..

2. ТЕАТР

“Et Cetera”

На этот раз Тарелкин умер в Театре “Et Cetera”. Для постановки был приглашён молодой

литовский режиссёр Оскарас Коршуновас. Такое решение объясняется желанием Александра Калягина открыть Москве нового режиссёра. Также упоминалось о том, что пьеса Сухово-Кобылина вписывается в эстетику и мировоззрение Коршуноваса.

Режиссёр использует в спектакле уже однажды оправдавший себя (в постановке «Мастера и Маргариты») своеобразный теневой театр. На экране в центре сцены возникают видения: то лицо Варравина, то разыгрывается сцена трапезы Тарелкина и Расплюева. Или возникают фигуры, которым на наших глазах отрубают головы, а они потом весело играют ими в футбол. Змей Горыныч, Сила Силич Копылов, кукла, изображающая труп Тарелкина, в которую Марфуша пихает не только тухлую рыбу, но и различных морских гадов, осьминогов и даже дельфина — чего только не возникнет на этом экране!

Тарелкин в исполнении Владимира Скворцова постоянно меняется в лице, разговаривает со своей тенью и в целом не производит впечатления того «монстра», которого желает представить из него режиссёр. Порой трудно поверить, что этот жалкий, дрожащий человек задумал и почти осуществил аферу с собственной смертью и превращением в Силу Силича Копылова. Он для этого слишком испуган и замучен. Поэтому все попытки режиссёра сделать его фигурой значимой прячутся за чересчур активной мимикой и форсированным голосом. Варравин, роль которого сыграл Александр Калягин, много сильнее, но и он не способен одержать убедительную победу. Столкновения, за которым было бы интересно следить, не возникает.

В этом спектакле Тарелкину очень просто «обернуться» в стену: его полосатый халат и без магических действий сливается с ней. Вот только декорации (сценограф Юрате Паулекайте) оказались слабым звеном спектакля… Постоянно смотреть на полосы слишком утомительно. Через некоторое время начинает рябить в глазах.

Если в Театре им. Ермоловой жанр спектакля был определён как «комедия-шутка», то в Et Cetera авторы спектакля поставили «трагедию-буфф». Но на первый план здесь вышла буффонада. Трагедия отошла в сторону.

Постановка в основном рассказывает о том, что «всё отечество — скопище волков, змей и зайцев». Каждый из героев напоминает какое-то животное. Тарелкин сочетает в себе дрожащего зайца и глупого павлина, который наслаждается своим временным успехом. Ох предстаёт как паук, плетущий паутину бесконечных дел, а его подчинённый Расплюев — верный пёс, который если и может укусить, то только сознавая то, что хозяин не даст в обиду. Показная немощь Варравина на самом деле оказывается маской для прикрытия змеиной хитрости. Брандахлыстова со своим семейством предстаёт наседкой, все мысли которой занимают ненаглядные дети. Детки тоже непросты: на каждом из них маска какого-то зверёныша — котёнка, зайчика, лисички. Вот такой пёстрый зоопарк. Наверное, мы должны испытывать страх от подобного зрелища и от мысли, что все вокруг — оборотни? Возможно, но должного эффекта не возникает. Огромный заяц с красными адскими глазами не вызывает ничего, кроме сдержанного смеха и недоумения. Почему-то вспоминается фраза, сказанная однажды о пьесе Л. Андреева «Анфиса»: «Меня пугают, а мне не страшно».

Общий результат можно определить словами самого Александра Калягина: «Коршуновас открыл для себя мало ему известную пьесу, мы открываем российским зрителям новое режиссёрское имя, а в репертуаре театра “Et Cetera” появился новый спектакль». Вот, пожалуй, и всё. Актёры сливаются со стеной, а спектакль ничем особенным не выделяется из общего ряда премьер сезона.

Наталья Сажина, 15.04.2005

• Не в своей палатке., Роман Должанский, Коммерсант, [30.04.2005]
• ТРЕБУЮТСЯ ДЕНЬГИ И СТУЛЬЯ, Новая газета № 31, [28.04.2005]
• Кабуки средней полосы, Олег Зинцов, Ведомости, [28.04.2005]
• Ждите развязки., Дина Годер, Русский Журнал, [28.04.2005]
• Честь нечисти., Александр Сколянский, Время новостей, [28.04.2005]
• «Смерть Тарелкина», эпизод II, Алла Верди, Yтро.ru, [25.04.2005]
• Дядя Ваня-сан, Марина Шимадина, Коммерсант, [23.04.2005]
• Неживой уголок, Олег Зинцов, «Ведомости», [19.04.2005]
• Смерть Тарелкина, Наталья Сажина, «Литературная Россия», [15.04.2005]
• Встать, суд идет, Итоги, [12.04.2005]
• Оборотни в калошах., Ирина Алпатова, «Культура», [7.04.2005]
• Смерть Тарелкина, Екатерина Рябова, «Афиша», [5.04.2005]
• ДВУМ СМЕРТЯМ БЫВАТЬ?, Геннадий Демин, «Страстной бульвар, 10», [04.2005]
• БИТЛЗ, ВИННИ ПУХ И ПОДНЕБЕСНАЯ, Наталья Сажина, Литературная Россия № 10, [11.03.2005]
• Урок дочкам, Григорий Заславский, Независимая газета, [11.11.2004]
• Постепенное упорядочивание хаоса, Екатерина Караванова, Мания Театра, [3.11.2004]
• В переводе с советского, Роман Должанский, Коммерсант, [24.06.2004]
• Песня XX века, Итоги, [1.06.2004]
• Небо в фужерах, Наталия Каминская, Культура, [27.05.2004]
• Вершинины на лестничной клетке, Дина Годер, Время новостей, [19.05.2004]