Страницы:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12


© Михаил Гутерман
«МАЛЫШ и К. »
Дядя Юлиус — Иван Сигорских
Фрекен Бок — Элен Касьяник
Карлсон — Алексей Сидоров

«Фокусы Шарлотты»

«Медведь» и «Предложение» А. П. Чехова в Московском театре-центре имени М. Н. Ермоловой

Современная драматургия

1994 году, в бытность своего недолгого пребывания в должности главного режиссера Ермоловского театрального центра, Алексей Левинский поставил «Свадьбу» и «Юбилей». И предложил единое, довольно неожиданное решение чеховских одноактовок, тяготеющих к условной, можно даже сказать «абсурдной» стилистике.
Закрыта на ремонт столь любимая режиссером'«Свободная сцена», где были успешно реализованы многие его замыслы. Но Левинский, будучи очень последовательным в своих творческих поисках человеком, в содружестве с художником Виктором Архиповым (который «одел» на сей раз малую сцену в те же черные «одежды» и из декораций к предыдущему спектаклю взял необычное дерево из светящихся ламп) поставил «Медведя» и «Предложение», завершив тем самым, своеобразную дилогию. 
Жанр спектакля определен постановщиком как «шутка». Но ничего от традиционного легкого пустячка здесь нет. Левинский предлагает публике некую фантазию на темы классических чеховских пьес. Не столь парадоксальную, как «Свадьба. Юбилей», скорее более лирическую, местами печальную.
Такая неожиданная интонация оказывается весьма уместной в коротких сюжетах о сложных и непредсказуемых человеческих отношениях, где самые разные, подчас полярные проявления оказываются рядом. Смех со следами, любовь с ненавистью. А иногда какие-то мелочи, вроде старого денежного долга или спорного земельного надела с забавным названием « Воловьи лужки», могут довести людей до крайности. И вот уже фарс грозит обернуться трагедией, от которой спасает лишь случайно брошенный взгляд на того, кто находится рядом.
Тема необходимости поисков общего языка, умения слушать и слышать друг друга, безусловно, присутствует в спектакле. Но при всей своей важности главной она не является, уступая место другому «мотиву», взятому не из чеховских пьес, а сочиненному режиссером.
Как ни странно, «Медведь. Предложение» представляется спектаклем о театре, о необходимости творить его вокруг себя буквально из ничего. О Творческой энергии, помогающей преодолевать все жизненные невзгоды и неизбежные потери.
Режиссер делает главной героиней своего спектакля. Шарлотту. Для этого он вводит в действие сцену из первой редакции «Вишневого сада». Диалог Шарлотты (Лидия Шубина) и Фирса (Валерий Зотов). Разговор двух неприкаянных, по сути никому не нужных людей. Фирса, как мы знаем, забудут и опустевшем доме. Шарлотта не знает ни своего прошлого, ни своих родных… Но бродячая Комедиантка может представить себе все, что пожелает. С помощью нехитрых «фокусов» пофантазировать, какими людьми они могли бы быть.
Так, именно из-под ее старого пледа один за другим выходят чеховские персонажи и разыгрывают сюжеты «Медведя» и «Предложения». И нет
ничего-удивительного и том, что они, эти герои, созданные воображением Шарлотты, очень непривычны, ирреальны.
Вдова Попова (в исполнении Татьяны Рудиной) из «Медведя» похожа на изысканную восточную куклу, сделанную из тончайшего старинного фарфора. Ее движения рассчитаны до миллиметра, а все эмоции спрятаны глубоко внутрь души. Ломов (Дмитрий Павленко) — незадачливый жених из «Предложения» — подобен марионетке, которую кто-то невидимый дергает за многочисленные ниточки. Его будущий тесть Чубуков (Андрей Калашников) напоминает этакого «чертика из табакерки», чье появление застает врасплох всех, включая и зрителей. Пол стать отцу и дочь Наталья Степановна (Василиса Пьявко). Существо энергичное, абсолютно земное, твердо стоящее на ногах и, кажется, не нуждающееся ни в какой поддержке.
Иногда в затеянной ею сценической игре принимает участие и Шарлотта, появляясь вместе с Фирсом в качестве слуги. Но чаше всего она — сторонний наблюдатель, исполняющий старинные русские романсы (музыкальное оформление Тамилы Салимовой), которые не только помогают созданию нужной атмосферы, но и являются также ироничными комментариями к тому, что происходит на сцене.
Заключительный аккорд спектакля тоже принадлежит Шарлотте. Именно ее грустный и чуть лукавый взгляд остается в зрительской памяти.
Кстати, о зрителях. Как они принимают эту версию классических произведений? По-разному. Кто-то был явно разочарован, не найдя в спектакле традиционного водевильного изящества, не получив возможности просто развлечься, отдохнуть. А кто-то искренне заинтересовался неожиданным прочтением и восхитился умением режиссера «сочинять» партитуру сценического действа. Именно этой части публики, готовой к принятию самых разных решений заигранной до невозможности классики, и адресован камерный спектакль Ермоловского театра-центра.
Ее доброжелательность должна обязательно помочь артистам в освоении сложного, интересного, но все-таки немного умозрительного постановочного «рисунка». (Например, Сергей Бадичкин, играющий роль Смирнова в «Медведе», еще очень скован и внутренне не уверен. А Андрей Калашников, наоборот, излишне агрессивен и формален.) Сделать его своим — вопрос времени.
А оно, к слову, не очень располагает к веселому взгляду. Ведь витающие в воздухе ощущения тревоги, шаткости и какой-то ненадежности неволь?но заставляют повторять в адрес любой «шутки»: «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно».

Майя Фолкинштейн, 02.2001