Новости
Пресса

Страницы:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12


© Михаил Гутерман
«МАЛЫШ и К. »
Дядя Юлиус — Иван Сигорских
Фрекен Бок — Элен Касьяник
Карлсон — Алексей Сидоров

Надежды маленький оркестр

«Магадан. Кабаре» в театре «Около»

Субкультура

О спектаклях Юрия Погребничко всегда хочется говорить вполголоса, от первого лица, вплетая в рассказ личные истории. Эти работы, пронзительные в своей горечи и светлые в своей нежности, схожи с песнями, которые пели на дымных кухнях наши родители. Теплыми, задушевными, понятными и дорогими сердцу. Песнями, от которых веет чем-то знакомым, родным, забытым в суете и спешке повседневности. Здесь и тихое окуджавское колдовство, и снайперская точность текстов Городницкого, и визборовская свобода, и никитинская прозрачная тоска по всему тому, что было. Или не было. Так вот, я никогда не была в Магадане. Знаю только, что климат там суровый, температура нежилецкая, в бассейне реки Колымы находятся месторождения золота. Про лагерный ад мне известно только со слов Солженицына и Шаламова. Визуальное представление заканчивается на фильмах Глеба Панфилова и Николая Досталя. Музыкальные познания ограничиваются Юзом Алешковским и Диной Верни. Шансы побывать в тех краях — около ноля. А вот Юрий Погребничко готов выписать всем желающим билет на поезд времени, что отправит прямиком в холодный город образца ХХ-го века, реальность и подлинность которого не вызывают ни малейших сомнений. Старт — сцена театра «Около дома Станиславского». Время в пути — один час двадцать минут. Попутчики — огромная страна. Будьте внимательны и осторожны.

Сбоку стоят сросшиеся деревянные стулья, что будто сбежали из советского актового зала. К стене прилабунилось весло, на авансцене оставлен полусухой куст, на стене растянут пододеяльник, что служит экраном. Над головами висит гордая надпись «Магадан», от которой отвалилась последняя буква, деревянные подмостки, напоминающие зрительный зал без сидений, накрыты тканью, баян, расположенный на одной из ступеней, пока примолк. Постепенно этот кинотеатр «Три скамейки», придуманный художником Надеждой Бахваловой, начинает наполняться странноватыми людьми в блеклых и немного нелепых костюмах: одна барышня выходит в дурацкой шляпке и с шалью, завязанной накрест, другой товарищ — в тельняшке, ватных штанах, горчичном свитере, третья гражданочка — в пиджаке не по размеру, четвертый камрад — в ушанке и в шинели. Они, растерянные и немного оробелые, садятся на подмостки, смотрят в зал, вглядываются в лица, начинают петь. Потом перестают, меняются местами, поют по одному, поют вместе, задают вопросы, мигают фонарями, сигналят руками, танцуют парами, вворачивают в программу кабаре легенду о двух кораблях, что не могли разойтись в море до тех пор, пока один не сказал: «Я - маяк, делайте что хотите». Им плохо, а они шагают с песней, их Родина, укрытая ледяной шалью, утопает в непролазных снегах, а они относятся к этому с юмором, им бы зашкериться по углам, а они сколачивают самопальный оркестр из баяна, гитар, бубна, своих голосов. Этот спектакль Погребничко, лишенный линейного сюжета, — не агрессивный набор рассказов о том, «как там было», не история про колымский белый ад, не разноцветные ужасы про боль и лишения в картинках. Это трогательный коллаж из судеб, путешествие на край земли, тихий разговор о страшном и диком. Не с ухмылкой, но с улыбкой, от которой моментально холодеет на сердце.

Слышен крик чаек, где-то рядом гудят пароходы, на экран — пододеяльник проецируется снегопад, в руках у местных жителей появляются чемоданы, продолжают звучать удалые песни про посылочки, километры, бараки. В зале стоит почти идеальная тишина. Кажется, что перед зрителями развернули сокровенный альбом с фотокарточками, на которых изображены люди, что усталы, измучены, не совсем здоровы, но полны надежд. Не то они здесь родились, не то попали сюда в добровольно — принудительном режиме, не то страна в одностороннем порядке подарила им уникальное право заслужить путевку в светлое будущее. Вот Маша Рожкова (Наталья Рожкова), что сидит на помосте, отчаянно и профессионально исполняет песни Михаила Круга, Эдит Пиаф, Александра Городницкого, Александра Гейнца и Сергея Данилова. Глядит гордо, голову держит высоко, с достоинством выговаривает французские тексты. Даром что с магаданским акцентом в духе'…же не регретте рьян'. В ней, поющей тихо, бойко, надрывно, едва слышно, во всю Ивановскую, но всегда с удивительной теплотой, сосредоточена огромная сила, обреченность, помноженная на полное принятие своей участи. Вот ее репертуар сначала полностью поддерживает невозмутимый Человек с баяном (Николай Косенко), а потом он безупречно шпарит “Libertango” Пьяццоллы, «Октябрь» из «Времен года» Чайковского, «Прощание славянки» Агапкина. Вот на экране появляются монголы, рассуждающие о дзене. Вот их сменяет видео, на котором современные жители города стоят по пояс в снегу. Вот Люди с вершин (Дмитрий Богдан, Александр Орав, Алексей Сидоров) практикуют горловое пение, соединенное с гитарным боем, позвякиванием бубном, исполнением «Девушки с веслом» группы «Аквариум». Вот Девушка (Мария Погребничко) в сером платье затягивает «Мою звезду» Вячеслава Бутусова, глядя вдаль. Вот полубезумный Конферансье (Лилия Загорская) со взглядом, устремленным внутрь себя, объявляет и представляет, со слезами на глазах читает фрагмент из рассказа Чехова «Ванька», вопрошает про пустоту, мироздание, смысл жизни, внезапно находя его в кастрюле с вареной картошкой. И все это происходит удивительно просто, вне истерик и ненужного страдания, без выверта. По - нормальному. Потому что ничего сверхъестественного не произошло: просто здесь живут люди, утопающие в снегах, другой доли просить им не у кого, свобода опоздала всего лишь на их жизнь. Времена не выбирают, в них живут и умирают. Остается только искренне пытаться полюбить «город золотой», в котором выпало счастье строить и надеяться.

Магадан, как пел Михаил Круг, — «значит, опять домой». Жизнеутверждающий спектакль, выдвинутый на соискание Национальной театральной премии «Золотая маска» в трех номинациях, что создан Погребничко с безграничной нежностью к миру «со страшным именем», схож с дорогой к этому самому дому. Попутчики из шумного плацкартного вагона делятся самым сокровенным, все посиделки основаны на доверии, при возникновении любого музыкального фрагмента появляется непреодолимое желание подпевать и примурлыкивать. Теснота превращается в общность, грусть постепенно становится все светлее, о самых мрачных страницах жизни со временем образуется возможность говорить с юмором. Погребничко не оборачивается на моду, не стремится нравиться, не заигрывает со зрителями. Он создает условия, в которых общее начинаешь переживать как собственную судьбу. В какой — то момент путешествия в город М. и вовсе начинает складываться ощущение, что все эти песни поет не конкретный человек, а целая страна. Пытающаяся изжить свою многолетнюю травму, перекрикивающаяся от страха уголками самой себя, истыканная историческими нетленными шрамами — «маяками». И порой призывающая на помощь надежды маленькие оркестрики, как минимум один из которых, я уверена, ждет долгая и по - настоящему счастливая жизнь. Потому что звучит он именно под управлением любви.

Екатерина Нечитайло, 13.03.2017



© 2006—2024 ОКОЛО дома Станиславского
Электропочта: info@okolo.ru