Новости
Пресса

Страницы:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12


© Михаил Гутерман
«МАЛЫШ и К. »
Дядя Юлиус — Иван Сигорских
Фрекен Бок — Элен Касьяник
Карлсон — Алексей Сидоров

Про два разных одинаковых театра

которые не театры

Досуг в Москве

Два совершенно непохожих московских театра отмечают юбилеи: 10-й сезон в «Практике» и 25-й – в театре «Около дома Станиславского». Разбираясь в их уникальности, Алексей Киселев обнаружил, что у этих коллективов намного большего общего, чем может показаться.

В начале 2011 года журнал «Театр» провел опрос среди ведущих представителей интеллектуального сообщества (композиторов, поэтов, архитекторов, галеристов etc.) об их театральных предпочтениях. Почти все назвали в первую очередь «Практику». В числе поклонников этого подвала на Патриарших с крохотным зрительным залом оказались, например, такие одиозные деятели современной культуры, как писатель Владимир Сорокин и композитор Владимир Мартынов. История началась в 2005 году, когда все самые актуальные спектакли шли еще в Центре драматургии и режиссуры и Театре.doc, – в Москве открылось новое место силы, за первый же свой сезон ставшее чуть ли не главным современным театром города. Гениальный продюсер Эдуард Бояков, покинувший к тому моменту свое главное тогда детище – фестиваль «Золотая маска», попал «в яблочко», создав оксюморон: новодрамовский (то есть остросоциальный, неприглядный, ненормативный) театр высокой культуры, стиля и моды (первое время театр терпел обзывательство «гламурный»). Здесь, кажется, впервые актеры из телевизора вроде Павла Артемьева и Агнии Кузнецовой самозабвенно окунулись в душераздирающее очарование насквозь нецензурных пьес вроде «Жизнь удалась» Павла Пряжко. Но главное – «Практика» взяла на себя функции больше чем театра: места встречи и диалога новой интеллигенции, стала чем-то вроде Политехнического полвека назад. Здесь также на сцену вышли современные поэты – отлить в слове настоящее время, а за ними – художники, композиторы и даже дизайнеры и продюсеры. Видимо, почувствовав рифму с шестидесятыми, Бояков следом создает «Политеатр» – своего рода «Практику 2.0», только теперь не в подвале, а уже буквально – на сцене Политехнического музея. Самой же, изначальной «Практике» нужно было меняться, и в 2013 году ее худруком становится Иван Вырыпаев – безоговорочно ключевая фигура современной драматургии. За год его правления театр, который стали звать уже не гламурным, а хипстерским, стал еще белее и зеркальнее внутри, а репертуар пополнился неожиданным количеством детских спектаклей всех сортов: от музыкально-фольклорного «Петра и Февронии Муромских» на старославянском языке до кукольных «Сказок роботов о настоящем человеке» по Лему в постапокалиптическом стиле с забытым названием стимпанк. Сам же Вырыпаев к первому юбилейному сезону «Практики», кажется, окончательно определился с театральным языком: его интересует идеальная, высокоточная, безукоризненная и на сто процентов эмоционально нейтральная читка. И если в «Иллюзиях» для такого рода представления ему потребовались четверо артистов, то в премьерном «НЛО» он справляется единолично. А кроется за всем этим по-настоящему глубокая театральная философия, о которой в двух абзацах рассказать не получится. Тем временем отметил четвертьвековой юбилей совершенно непохожий как на «Практику», так и на все, что угодно, театр «Около дома Станиславского». И одновременно – его худрук и основатель Юрий Погребничко; на вид ему около 60(максимум!), а родился он в 1939-м. В семидесятые его спектакли как в провинции, так и в Театре на Таганке казались зрителям причудливыми, но очень понятными; в девяностые, уже в открывшемся театре «Около дома Станиславского», – скандальными и предельно эпатажными; сегодня они же (если судить по фотографиям, описаниям и видеозаписям, режиссерский язык Погребничко со временем не меняется) смотрятся как актуальные объекты современного перформативного искусства, этакий метафизический соц-арт на дрожжах русского народного абсурда. Здесь артисты не кричат, не смеются, не бегают и не прыгают – они неторопливо выходят на сцену в каких-нибудь глупых ушанках и барочных платьях, чтобы, глядя за горизонт, произнести в пустоту фрагменты из Достоевского или Володина и спеть хором пару-тройку советских шлягеров под аккордеон. Историю этого – самого удивительного в городе и одного из самых известных русских в Европе – театра пересказать здесь тоже не получится; резоннее порекомендовать в ознакомительных целях посетить соответствующую выставку в Доме-музее Ермоловой «Вот тебе и театр», открывшуюся как раз по случаю юбилейного сезона «Около». И если внешне театры Юрия Погребничко и Ивана Вырыпаева, не считая миниатюрных размеров сцен, непохожи совершенно (в одном – наши дни, в другом – советское фантастическое безвременье; в одном – видео-арт и электронная музыка, в другом – ржавые жестяные полотна и семиструнная гитара; и т.д.), в своей сути едва ли найдутся театры родственнее. И дело не в том, что и Вырыпаев, и Погребничко родом из Иркутска, и даже не в том, что Вырыпаев окончил режиссерский факультет Щукинского училища, а Погребничко там воспитал себе основную часть труппы. Общее вот что: в обоих театрах ведется непрерывная внутренняя работа, направленная на поддержание актерами формы, не только физической (в «Около», кстати, практикуют мейерхольдовскую биомеханику), но и, что куда важнее, психофизической. В обоих театрах проходят каждодневные занятия йогой и медитацией. Вырыпаев все заметнее отказывает своему театру в театральности; Погребничко говорит, что для театра главное – репетиции, тогда как спектакли можно не играть вовсе. Для обоих принципиально важен текст, но важнее – актер и качество его присутствия. В одном из редких интервью Погребничко говорит о природе актерской игры так: «Если вам удастся себя по-настоящему переименовать, если ваши мысли, эмоции, движения начнут должным образом реагировать на полное переименование, тогда играть в театре полезно. <…> Потому что тогда вы совершенно спокойно сможете сосуществовать в двух „пространствах“. Вы поймете (не головой, а всем организмом), что у вас их именно два, причем равных. И, значит, сможете выйти в какое-то третье „пространство“. Между прочим, этот же принцип сформулировал Вахтангов. Актер должен играть актера, который играет Тарталью…» («Театр», 2010, № 1). А вот отрывок из недавнего интервью с Вырыпаевым: «Наш главный метод – метод осознанного существования на сцене: актер присутствует здесь, исполняет роль и не пытается при этом изображать другого человека. <…> Это аналогично игре на скрипке: мы видим скрипача, видим в его руках инструмент, слышим, как он играет, и даже, возможно, плачем от этого. Но мы не путаем скрипача с музыкой Моцарта или скрипача – со скрипкой. Мы прекрасно знаем, что это музыка Моцарта, но каждую секунду присутствуем при акте ее исполнения, видим его» («Современная драматургия», 2014, № 3). Любопытнее сходства театральных идеологий может быть только парадоксальное сходство собственно актерских работ в категорически непохожих спектаклях Вырыпаева в «Практике» и Погребничко в «Около». Речь актеров удивительно вкрадчива, лица чисты и открыты. Мы видим артистов и слышим слова, а театр происходит где-то между.

Алексей Киселев , 6.11.2014



© 2006—2024 ОКОЛО дома Станиславского
Электропочта: info@okolo.ru