Страницы:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12


«Сцены из деревенской жизни («Дядя Ваня»)»
Серебряков — Алексей Левинский

«Три сестры»: прекрасное далеко

В театре «Около» чеховские героини устроили балаган

Ваш досуг

«Три сестры» в театре Юрия Погребничко, казалось, были всегда. Как символ, как добрый знак. Когда-то режиссер ставил чеховскую пьесу в Театре на Таганке (его редакция не была принята Юрием Любимовым), позже он «поселил» ее в репертуаре «Около». И даже когда после пожара, сожравшего основное здание театра, отказался играть «Трех сестер» в Москве, спектакль оставался призраком сцены. Чеховские персонажи то и дело появлялись то в одном спектакле, то в другом. И удивительное дело — никогда не мешали героям основной пьесы. Существовали вместе, объединяли время и гарантировали атмосферу. Тончайшая эстетика ностальгии и сегодня отличает театр Погребничко от сотен других. За ней сюда приходит постоянный зритель, ею восхищается новый. Ничуть не удивительно, что реанимированный спектакль-легенда — это ностальгия в квадрате. Сконцентрированное чувство светлой тоски по ушедшему, несбывшемся и уже невозможному ни при каких обстоятельствах.

Усиливает эффект раздвоение сестер Прозоровых. Их в спектакле не три, а шесть. Совсем юные (Александра Тюфтей, Элен Касьяник и Мария Погребничко). И заметно состарившиеся (Татьяна Лосева, Лилия Загорская и Елена Павлова). Последние появляются на сцене изредка, как будто заглядывают в собственную юность. Пьют чай с вареньем, демонстрируют безупречную осанку герцогинь и смотрят в зал глазами, полными тоски и ужаса, — они уже знают будущее. Они в нем живут: их мечтам невидимый кто-то подписывает приговор, страна летит в пропасть, и никого уже не спасти. Зато в основном действии на сцене юные двойники еще смеются, влюбляются и надеются. Хотя тоска в их глазах уже видна.

От тоски они устраивают форменный клоунский балаган. Ирина, к примеру, выходит к зрителям в ярко-оранжевом парике и черным перчатках, танцуют прямо на столе, иногда даже флиртуют с мужчинами. Впрочем, сестры чудо как хороши все три. Их хочется нежно обнять, пожалеть и не отпустить в дальнейшее. Бабочками (на всех светлые платья) они порхают по сцене, а все эти Соленые с Тузенбахами — только фон. Хоть и прелестный. Погребничко верен чеховскому тексту, вставных сюжетов (его любимый прием) здесь нет. Иногда только трогательный Ферапонт (Константин Желдин) пробурчит в зал про то, как устроена сцена в театре «Около», или Маша станцует с Вершининым (Георгий Тараторкин) танец под полублатную музыку.

Ни в каком другом театре всё это бы не прозвучало. Светлая грусть была бы не понята, тоска не «считана», а юмор остался бы малопонятен. Стиль Погребничко — это практически колдовской код. Зато тот, кто его разгадал, придет на «Трех сестер» (и не только на них) не один раз. Придет за щемящей тоской и светлой, почти прозрачной грустью, которые только в «Около» обретают такое значение и такую привлекательность.

Наталья Витвицкая, 17.12.2013