Новости
Пресса

Страницы:

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12


Сердечная недостаточность

«С ЛЮБИМЫМИ НЕ РАССТАВАЙТЕСЬ» АЛЕКСАНДРА ВОЛОДИНА ВО МТЮЗЕ И «ОКОЛО ДОМА СТАНИСЛАВСКОГО»

COLTA. ru

Есть что-то глубоко символичное в том, что два важных столичных театра, МТЮЗ и «ОКОЛО дома Станиславского», обратились к культовой пьесе Володина один за другим, не сговариваясь, с одной стороны, почувствовав насущность ее интонации и темы, с другой — ощутив необходимость проапгрейдить вроде бы старомодный, но одновременно и предельно актуальный сегодня канонический текст. Генриетта Яновская прибавляет к нему квазидокументальные, сочиненные во время репетиций спектакля монологи и выносит в качестве эпиграфа спектакля стихотворные строки драматурга про мрачное, «скошенное» лицо, с которым стыдно весной и лучше бы «другое взять напрокат». Юрий Погребничко прошивает «С любимыми не расставайтесь» вставками из «Преступления и наказания» и резюмирует действие эпилогом, в котором от лица восьмилетнего Алеши Карамазова публике сообщают, что если побольше набрать хороших воспоминаний из детства, то спасен будет человек на всю жизнь. Интерпретации МТЮЗа и «ОКОЛО» совпадают в главном — в режиссерской тоске по человеческому.
Погребничко взрывает бытовую ситуацию каждого из фрагментов «блочной» володинской композиции сугубо театральным жестом: жанр его спектакля — концерт со сквозным сюжетом. Дирижер (Наталья Рожкова) в наизнанку вывернутом старом пальто подпрыгивает в такт двум полухориям, мужскому и женскому, по очереди исполняющим «Сиреневый туман» и «На тебе сошелся клином белый свет», «Ромашки спрятались» и «Ландыши». Партнеру по сцене настойчиво напоминают: «Владимир Ильич, наша сцена закончилась, пойдемте!», мифических дочек Мироновых играют присевшие на краешек помоста великовозрастные юноши в шинелях, а девушка из хора будто бы по ошибке раньше времени начинает пританцовывать, вызывая смущенную улыбку у поющих «Ландыши» товарок. Природа игры обнажена и вступает в алхимическую реакцию с безыскусными володинскими сюжетами «из жизни», историями разводов, расставаний и потухших отношений. Объектом скрытой иронии становится у Погребничко и Достоевский: у Порфирия топор за пазухой в качестве вещдока, Свидригайлов вырывает клок пальто у Родиона, а чуть задержался на сцене — и его, как постороннего, просят освободить зал суда. Тесня друг друга точь-в-точь как торопящиеся на прием к усталой, нежной судье (Елена Павлова) володинские пары, внутренние сюжеты спектакля совпадают разве что в моменты браво-отрешенного хорового пения протагонистов.
Любопытно, что существующие во вроде бы совершенно различных эстетических плоскостях постановки сходятся в понимании природы трагикомического жанра пьесы. У Погребничко смешное высекается из меланхоличной безучастности, с которой девушки в ушанках и щегольских корсетных платьях отвечают на вопросы судьи, искру спектакля Яновской порождает сшибка смешного с печальным, в конце концов ввинчивающая в нас полудетский крик сошедшей с ума всерьез и надолго коротко стриженной Кати (София Сливина). В трактовке МТЮЗа с ее нарочитыми и прямодушными эмоциональными перепадами хватает и собственно клоунады — в исполнении подвыпившего муженька Миронова (Павел Поймалов), с трудом достающего расческу из внутреннего кармана пиджака, и его обаятельной толстушки-жены (Марина Зубанова). Но встык с показанной в миниатюре острохарактерной комедией нравов Яновская монтирует, с одной стороны, истеричный выход судьи (Виктория Верберг), рассказывающей после стаканчика сухого мучительный эпизод своей неслучившейся любви, с другой — репризы гоголевской Агафьи Тихоновны (Оксана Лагутина): нервной горожанки в кофте поверх легкого платья и с вечной авоськой в руках, собирающего вокруг себя плачущих женщин призрака из прошлого.

Колорит у этих «Любимых», конечно, разный. У Погребничко — традиционный уже микст «бедного» театра и фирменного шика, пьеса Володина разыгрывается аристократичными девушками и мужчинами в порыжевших от возраста шинелях (сценография и костюмы Надежды Бахваловой). У Яновской на скошенной под наклоном лужайке с искусственной травой (сценография Сергея Бархина) маются разновозрастные женщины в платьях «под 60-е», плащиках «под 70-е», блузках и юбках «под 80-е» (костюмы Елены Орловой). Во МТЮЗе многие мотивы первоисточника изменены или уточнены: вместо войны, на которой побывал один из володинских героев, — тюрьма, чета Шумиловых превращена в пару пьющих маргиналов, уборщица Таня рассказывает судье отсутствующую в оригинальном тексте историю про своего мужа, утопившего со злости в туалете щенка, начинающая сходить с ума Катя — про въехавший на остановку и задавивший людей грузовик. Эти вторжения реальности в мир, где еще позавчера ходили в цветастых платьях, размыкают пьесу, делая ее героев беспомощными перед лицом завтрашнего дня. Впрочем, у протагонистов спектакля Яновской нет ни будущего, ни прошлого — они существуют в нелинейном пространстве, где гоголевские Агафьи Тихоновны с их тоской по внезапно ускользнувшему счастью встречаются с новыми жертвами, сходящими с ума в квартирах спальных районов.
Безупречно точная Виктория Верберг в роли судьи — рыжеволосая «белый верх — черный низ» женщина в очках, механически задающая одни и те же вопросы всем разводящимся, — скрепляет сюжеты, все больше вторгаясь в них и пытаясь постичь их скрытый закон. Не выдержав свалившихся на ее голову человеческих трагедий, судья навзничь падает на искусственную лужайку, политую из шланга уборщицей Таней, и поет песню про «реченьку». В случае всех сквозных персонажей спектакля Яновской — прямодушной Кати Софии Сливиной, взвинченного и мужественного Мити Евгения Волоцкого, хрупкой и манерной Ирины Софьи Райзман — эксцентрика прорастает из конкретной актерской индивидуальности, гротеск порожден психофизикой артистов. В «Любимых» Погребничко тоже есть эксцентрика, но иного свойства — она словно бы принадлежит с бережностью прикасающимся к сюжетам о давно ушедших днях и людях артистам, присутствующим в роли временами отрешенно, временами сосредоточенно-радостно. Не имеющей ностальгической прописки в прошлом тоской по человеческому проникнуты обе постановки володинской пьесы. Но в спектакле «ОКОЛО» знаменитое «Я скучаю по тебе» актриса произносит по слогам, будто читая с листа: на память из детства нам достались только ноты — играть по ним сегодня уже некому.

Кристина Матвиенко, 25.10.2013



© 2006—2024 ОКОЛО дома Станиславского
Электропочта: info@okolo.ru