Новости
Пресса


<< Надежда Бахвалова

Небо в фужерах

«Лестничная клетка» Людмилы Петрушевской в Театре ОКОЛО дома Станиславского

Культура

Опять у режиссера Юрия Погребничко звучат мелодии прошлых советских лет. И опять герои (на этот раз сочиненные Людмилой Петрушевской) танцуют. Эти танцы, исполняемые в привычном для Погребничко заторможенном эмоциональном состоянии, напоминают наши скромнейшие «сейшны» годов 70-х или мюзикловые упражнения тех же лет — безобидные до стерильности. И вспомнилась судьбоносная фраза: «В СССР секса нет». Никто ее, разумеется, в спектакле не произносит, все идет по Петрушевской. Но история, написанная ею на рубеже 80-х годов, в сущности, иллюстрирует правоту этого печального высказывания. Бодрое американское «Займемся любовью» и российская встреча на лестничной клетке двух алкашей с одинокой женщиной из коммуналки — почувствуйте разницу в перспективах!
Когда впервые услышала этот текст Петрушевской со сцены (между прочим, в славной Прибалтике, где это стало возможным прежде, чем в России), вся моя оптимистическая сущность восстала против. Ну мрак какой-то, беспросвет! Теперь же в нем слышится что-то чеховское, льется печальная и светлая мелодия жизни, жутко нескладной, но нашей и даже любимой. Петрушевская уже — классик литературы, традиционно сострадательной к соотечественнику. А Погребничко — классик театра ностальгии. Его прием с музыкой, одеждой и пластикой советского бытия оформился окончательно. Собственно, это случилось еще в «Предпоследнем концерте Алисы в стране чудес», где интеллигент А. Левинский (вместо кэрролловской девчонки) обитал в стране специфических, нам одним понятных советских чудных реалий. В нашем спектакле царствует дивный допотопный лифт, с мистическим лязгом движущийся по сетчатому прямоугольнику шахты (художник Н. Бахвалова). И что за «боги» выходят из этой «машины»? Не замызганные мужичонки, а ослепительные офицеры в наглаженных гимнастерках и новеньких сапогах. Мечта бедной девушки Гали, воплощенное упование множества советских Галь, Маш, Свет и прочих. Первый стакан извлекается Славой (Ю. Павлов) из кармана не водки ради, а дабы поднести заплаканной даме глоток воды. При этом падают романтические снежинки, они собираются в стакан, где обретают воображаемое жидкое состояние. Что за музыку откапывает Ю. Погребничко в анналах нашей памяти о той эстраде, которая еще не называлась попсой! «Снег кружится и тает, и тает, и снежинками крутя…», «Бежит, бежит, бежит дорога, не кончается…» Ведь извлекает на свет не вещи бывшего первого ряда, а какие-то милые, задушевные глупости, под которые сладко щемило неискушенные души. «… Вот и нам, часто всем, счастье кажется рядом совсем…» — черт знает что такое!
А наверху, над убогой лестничной клеткой, висит накрытый стол. Над ним — панно в стиле Пиросмани. Эдакое поднебесье, вершина дерзкой мечты, небо в рюмочных алмазах. Туда в конце концов поднимется по лестнице тихо похорошевшая Галя (Е. Кобзарь) и спустит вниз нектар и амброзию: сыр с колбасой да бутылку «Столичной». Юра со Славой благодарно примут дар. И догадаешься только в эту минуту, зачем наши молодцы увязались за скромной Галей, поймешь, что не только «секса тут нет», но и вообще одна путеводная звезда была: порция водки на халяву. А на душе между тем светло и тихо, как в музее. Да и мужики хороши. Особенно Юра — С. Каплунов. Молодой, шея тонкая, профиль, как у Олега Даля, но с какой-то будто бы патиной. Жалостные все — не то что в прежних постановках беспощадных одноактовок Л. Петрушевской. Там являлись и «козлы», и тетки, в которых тошно было узнавать самих себя. А у Погребничко — элегия, ностальгический эскиз о том, как это не прошло, но перестало быть актуальным в мейнстриме новой жизни. В сущности, спектакль Погребничко — тоже своего рода старые песни о главном. Но такие в прайм-тайме «Первого канала» не поются. Их место — «около». Им там — хорошо.

Наталия Каминская, 27.05.2004



© 2006—2024 ОКОЛО дома Станиславского
Электропочта: info@okolo.ru