Песня XX века

«Лестничная клетка» Людмилы Петрушевской поставлена в Театре ОКОЛО дома Станиславского

Итоги

Пьесы Петрушевской чаще всего у нас проходили по разряду бытовых и даже натуралистических. Нелитературное слово «чернуха» приклеилось к ним намертво, так, что не оторвать. Ставились они нечасто, и, как теперь стало ясно, не только потому, что запрещались цензурой. Были в них какая-то странность, некий сдвиг, смещение, смущавшие даже завзятых реалистов. Вроде все как в жизни, а что-то явно не так. Прошло время, и стало ясно: чтобы эти пьесы заиграли в полную силу, требовались новый язык, особое понимание. Вот Чехову, говорят, повезло с Художественным театром, а Петрушевской нет. Не нашелся для нее «свой» режиссер. Хорошие постановки были, но за пределы документального реализма не вышел никто. И вот теперь Погребничко и Загорская сделали это. Они, может быть, впервые увели современного драматурга от быта к Бытию. И как хотите, но это — событие. К чему-то подобному в театре ОКОЛО подбирались давно. То Александра Вампилова с Чеховым в одном спектакле соединят, то Александра Володина с Достоевским. Чехов и Достоевский от этого, может, и не выигрывали, но Вампилов с Володиным проявились совершенно по-новому. Крупно, объемно, как настоящие классики. Петрушевская сыграна в одиночку, без всяких подпорок, без привычных в этом театре затей и виньеток, и стало ясно: ее пьеса (в данном случае «Лестничная клетка», но, похоже, и все другие тоже) абсолютно классична. Более того, она, при всей видимости чистого реализма, становится рядом с известными нам драмами абсурда, а в чем-то и превосходит их - лаконизмом и нежностью прежде всего. При всем том ничего такого значительного на сцене не происходит. Одинокая и не слишком молодая девушка (Елена Кобзарь) отчаянно желает познакомиться с целью выйти замуж. Для чего и приводит двух неразлучных друзей, забулдыг-музыкантов похоронного оркестра, к своей коммуналке, а впустить не решается. Словом, весь их не очень продолжительный разговор происходит на лестничной клетке. Громыхающий лифт, коленкором обитая дверь с множеством звонков и убогий праздничный стол, поднятый высоко под колосники — вот и вся декорация (Надежда Бахвалова). Мужчины (Сергей Каплунов и Юрий Павлов) одеты в какую-то абсолютно условную офицерскую форму с медалями и крестами. То и дело поют советские песни: «Бежит-бежит-бежит дорожка, не кончается…», «На пыльных тропинках далеких планет…» И звучат эти песни тоже как-то совершенно абсурдно. Сиротский, уродливый, клоунский советский быт сгущен здесь до предела, до гротесковой, сюрреалистической отчетливости и, честное слово, воспаряет над реальностью 70-х годов XX века, как какой-нибудь «Вишневый сад» или «Гамлет». И становится ясно: речь здесь не о том, что Галя хочет замуж, а Юра и Слава хотят выпить. Это только видимый, первый план. Петрушевская написала пьесу о тотальном и абсолютно безысходном одиночестве, но при этом написала ее весело. И эту гремучую смесь сумели обнаружить в театре ОКОЛО. «Никто от меня не страдает, и мне страдать не от кого», — бодро рапортует один из мужиков. И в благодарность за вынесенную выпивку тут же предлагает свою помощь по части марша Шопена: «Часто только мы не можем, а так — пожалуйста. От времени до времени».

, 1.06.2004

• Слушай большую идею, Александр Соколянский, Время новостей, № 25, [14.02.2006]
• Хокку Юрия Погребничко, Наталья Сажина, № 26 Литературная Россия, [1.07.2005]
• Кабуки средней полосы, Олег Зинцов, Ведомости, [28.04.2005]
• Песня XX века, Итоги, [1.06.2004]
• Небо в фужерах, Наталия Каминская, Культура, [27.05.2004]
• Вершинины на лестничной клетке, Дина Годер, Время новостей, [19.05.2004]
• По соседству с Алисой, Олег Зинцов, Ведомости, [24.04.2003]
• Обратно в СССР, Наталья Казьмина, Независимая газета, [7.06.2000]
• Маленькое волшебство на маленькой сцене, Алексей Филиппов, Известия, [20.04.2000]
• Огонь, вода и внутренняя Монголия, Надя Плунгян