Аплодисмент одной ладонью

В театре «ОКОЛО» показали спектакль в жанре «коан»

Новые Известия

Спектакли-концерты в театре Юрия Погребничко удаются один лучше другого. После «Трех мушкетеров» и «Русской тоски» («ностальгического кабаре» и «драматического кабаре») можно было думать, что тонкий театральный маргинал придумал себе некую более или менее случайную забаву. «Моя Марусечка», полюбившаяся всем, и второе действие «Русского дворянина-семинариста…», которое, кажется, пришлось по вкусу очень немногим, обязывают думать, что перед нами не забава, а стратегия. 

Новое название в афише театра «ОКОЛО дома Станиславского», спектакль «Старый, забытый?» (ну да, «вальсок», а что же еще) ее развивает на принципиально новых основаниях. Юрий Погребничко поставил его со своими студентами-третьекурсниками Щукинского училища.

Признаться, я всегда думал, что педагог из Юрия Погребничко получиться никак не может (мэтр, проводящий «мастер-классы», совсем не то же, что «педагог»). Его театральные вкусы и умения, его способы думать слишком своеобычны, они никому не придутся впору, кроме него самого и двух-трех десятков людей, скучковавшихся в Вознесенском переулке, — но ведь после какой же долгой примерки, после какой долгой шлифовки друг об друга! «Набрать курс», т.е. собрать такую же команду в одночасье — нет, об этом и мечтать невозможно.

Если в жизни человека случаются чудеса, значит, он их заслужил. В жизни театрального педагога Юрия Погребничко чудо случилось: его студенты понятливо и грациозно, правильно и органично входят в прошлое, о котором, просто по возрасту, могут иметь лишь отвлеченное представление. Откуда им известно, как носится единственное крепдешиновое платье, как приличная девушка должна себя вести на поселковой танцплощадке и как полагается ей держать спину, теребить не особо драную перчатку, принимать приглашение на танец? Откуда им известно, как звучали песни советских, совершенно невообразимых уже людей, как в каждой строке сплетались фальшь и нежность (обе — особого, но, безусловно, высшего сорта)?

«?Та заводская проходная, /Что в люди вывела меня» — сейчас это даже уже и не смешно, а попросту написано на древнехеттском языке. Чудо в том, что студенты Погребничко говорят на этом языке без акцента. Они его не просто выучили, они его каким-то непостижимым образом присвоили.

Если бы их «Вальсок» являлся стилизацией, достаточно было бы одобрить искусность актерских усилий, оценить напор мастера, который любому сумеет объяснить, что как показывается, и отвернуться: не такое, мол, видали. В том-то и дело, в том и счастье, что ни одна из песен не исполняется как «стилизация». Откуда-то берется неподдельность живого переживания; чувство дистанции и чувство юмора при этом никуда не исчезают.

Романс, блатняк, «песня на производственную тему», колыбельная на музыку Тихона (пауза; исполнительница солидно уточняет: Хренникова), наши родные битлы («Естердей», который в моей юности доносился из каждой второй подворотни и был вернейшим способом завоевать девичье сердце), и, как же без нее, знойная «Бесамамуча» — трогательный женский квартет исполняет ее столь cтрастно, что можно писать, как в программке, “Besa me mucho” — все это не смешивается, а соподчиняется, образуя симфонию. 

Ну, не то чтобы совсем симфонию, но ее отзвук, эхо. Отголоски останутся в памяти надолго. Сводный хор, преисполненный чувством собственного достоинства, почти что скандирует: «С одес-ского! кичмана! Сбежали! два уркана!» — тут в глубине сцены, в правом заднем углу мелькает беленький платочек, и хор, не меняя интонации, продолжает: «Во поле! березка! стояла!..» — милые мои, как сказать вам, что вы делаете именно то, что нужно делать, причем работаете без промаха?

В «Вальске» то и дело просверкивает фраза Евгения Шифферса («нашего доморощенного Антонена Арто», как сказала какая-то умная сволочь): «Я хотел бы быть среди тех, кто сумел не родиться». Ее можно понимать и напрямую, т.е. «жизнь так ужасна, что лучше умереть», и специфически, по-буддийски: тот, кто сумел не родиться, раз и навсегда выбрался из вечного, довольно вонючего потока перевоплощений. Не думайте, что студентам Юрия Погребничко это удалось уже сейчас, но они хотя бы знают, что такое попытка. И лучшей похвалой им будет аплодисмент одной ладонью.

Ну вот, теперь о главном. Знаете ли вы, что такое «коан»? Коан — это неразрешимая задача, которую Мастер дзэна преподносит ученикам, иногда в словах («Как звучит хлопок одной ладони?»), иногда необъяснимо резким жестом: в ответ на вопрос о природе Будды ученик может получить посохом по уху. Ни вопрос, ни ответ сами по себе не важны. Важно то оцепенение разума, в котором, при особо счастливых обстоятельствах, случается просветление духа. Этим я хочу сказать только одно: «коан» как жанр представления многие десятилетия разрабатывался режиссером и, что важнее, театральным строителем Юрием Погребничко; похоже, жанр разработался и уже доступен к передаче.

Александр Соколянский, 22.03.2007

• Аплодисмент одной ладонью, Александр Соколянский, Новые Известия, [22.03.2007]
• Ностальгия помолодела, Екатерина Рябова, Ведомости, [18.01.2007]
• Старый, забытый…, Екатерина Рябова, Афиша, [16.12.2006]
• Большое обаяние маленького театра, Алексей Филиппов, Русский курьер, [27.11.2006]
• С песней по жизни, ИТОГИ, [20.11.2006]
• Открытый урок, Алена Солнцева, Время новостей, [10.11.2006]
• Старый, забытый… (Поздравление с Днем рождения), Кристина Матвиенко, Журнал “Time out”, [8.11.2006]