Распиленная женщина

В театре «ОКОЛО дома Станиславского» сыграли «Ля эстраду»

Итоги

Строго говоря, на афише название пишется так: «ЛЯ э'СТРАДА» и переводится сметливыми театралами как дорога. Понятное дело, сразу приходит на ум известный фильм Федерико Феллини, и не зря. Именно этой «Дороге» и шлет горячий пионерский привет режиссер Юрий Погребничко в новом спектакле. Пьеса французского драматурга Жан-Люка Лагарса «Мюзик-холл» показалась ему для подобной акции очень подходящей. Если кто при слове мюзик-холл представляет себе нечто помпезное, богатое и сверкающее, то он, стоит предупредить, ошибается адресом. У Погребничко помпезностью и не пахнет, над богатством здесь грустно иронизируют, а если что там и блестит-сверкает, то очевидным, обманным блеском дешевой бижутерии. К этой дешевке тут относятся с нежной любовью. В конце концов, что мы знали-то, кроме нее, в те памятные годы, когда народ и партия были едины, бедность не считалась пороком, а Погребничко и его соратница, жена и главная актриса Лилия Загорская (она тут, что называется, в центре внимания) были молоды, горячи и работали черт знает где, на Камчатке. Воспоминания об этих годах вошли в спектакль на равных правах с авторским текстом и цитатами из пьес Чехова, в которых героиня Лагарса, ну или Лилия Загорская, когда-то играла. Какие, однако, были славные годы, если верить этим восторженным женщинам и примкнувшему к ним Погребничко. И, боже мой, как ее (какая разница, кого из них) принимали в Харькове! Или в том безвестном городе, куда камчатских актеров доставляли на теплоходе и сгружали на берег в сетке, как рыбу. Тут все так смешалось, что одно от другого уже не отнять.

Вы, наверное, догадались, что спектакль этот об артистах. Не о звездах, упаси Господи, а о тех, кто безвестен, неудачлив и нищ до того, что вынужден оберегать от покушений главную свою собственность — табурет. Двое мужчин в потертых, расшитых золотом камзолах и шапках-ушанках (Сергей Каплунов и Илья Окс) и одна женщина — застиранное концертное платье, поникшее перо в волосах — жалкая до слез. У Загорской (или у ее героини?) надтреснутый, обреченно затухающий к концу фразы, трогательно-нежный голосок и неуспокоенная душа. Она из той, уходящей породы, что жить не могут без театра, без его божественного экстаза, суеты и ложного блеска. Он навсегда вошел в их жизнь и сделал несущественным все остальное, включая дом и семью. И вот теперь каждый вечер, «в час назначенный», их неумолимо и неотвязно тянет туда, где море огней, где шум аплодисментов туманит сознание, а текст роли становится криком души. Короче, перед нами исповедь. Только, как всегда у Погребничко, ироническая и грустная. Под французский шансон. Натуральный француз Суан Дао играет на гитаре и поет, а актеры подпевают, подтанцовывают. К тому же еще и фокусы показывают. Наивные такие — красный лазерный огонек друг другу перекидывают и радуются, как ловко у них это получается. И, наконец, главный трюк — распиленная женщина. Тут все как положено: Загорская лезет в ящик, двое подручных его пилят, она улыбается и машет ручкой в одной из половинок. Впрочем, ножкой, в отличие от цирковых, не машет, вторую-то ненормальную артистку где взять? Они ведь скоро совсем переведутся.

Марина Зайонц, 10.11.2008

• Распиленная женщина, Марина Зайонц, Итоги, [10.11.2008]
• Серой пахнет — это так нужно, Юлия Черникова, Время новостей, [10.11.2008]
• Мюзик-холл должен быть очень бедным, Валерий Золотухин, Ведомости, [1.11.2008]